Перейти к содержанию

Поэтическая


Bombus

Рекомендуемые сообщения

Bombus, я прекрасно понимаю Вашу грусть и бессильный сарказм :) ... Кое-кому тяжело смириться с распадом империи, хочеться еще, хоть немножко!, почувствовать себя "старшим" и "главным", ну, на худой конец, "советским человеком"... но "поезд уже ушел" :ae: ... То, о чем хотите нам сказать, потихонечку пройдет, все станет на свои места и будем мы жить "щастливо и долго" :wave:

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

бессильный сарказм

Ха-ха! Это навеяно Вашими эротическими снами?
Кое-кому тяжело смириться с распадом империи

Кое-кому так хочется в новую империю... :)

ПРО УГУКОВ

У всех нормальных угуков шерсть росла снизу вверх. Угук, у которого шерсть росла снизу вверх, имел все основания считать себя хотя и первобытным, но человеком. С большой буквы У. Угуки боялись грома и не любили агаков. Шерсть у агаков росла не снизу вверх, как положено, а наоборот, и вдобавок отливала в рыжину. Рыжина особенно раздражала угуков. Им даже казалось, что агаки отливают в рыжину специально, назло угукам. Чаще всего, впрочем, угукам было не до агаков: они целый день загоняли в яму мамонта, а потом целую ночь его переваривали. Два эти процесса не оставляли места для того большого чувства, которое у угуков было принято испытывать к тем, у кого шерсть растёт не в ту сторону, при этом отливая в рыжину. Но иногда случались перебои с мамонтами: мамонты переставали бежать в яму, а бежали прямо по угукам в противоположную сторону. После этого наступали ночи, в которые было совершенно некого переваривать. И тогда угуки вспоминали про агаков - как они там сидят, небось, под своей горой и едят мясо, и нагло отливают в рыжину шерстью, растущей не оттуда. На голодный желудок коллективное видение это было непереносимо. Угуки хватали вилы и палки потолще и с жуткими криками бежали на поляну, по которой, охваченные симметричным видением, уже бегали голодные агаки, чей мамонт тоже пробежал мимо. Побив друг дружку большими палками по маленьким головам, угуки и агаки со стонами гордости расползались по своим стойбищам, причём шерсть и у тех, и у других продолжала расти не в ту сторону. Хотя отливала уже одинаково: кровью. Эволюция, переход на землепользование, открытие гелиоцентрической системы и создание ООН ничегошеньки в этом смысле не изменили..

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

...Эзоп отдыхает...

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

.Эзоп отдыхает...

Там не только Эзоп, там и здравый смысл "отдыхает", а работает обыкновенная пропаганда :(:wave:
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

работает обыкновенная пропаганда

Не скрою, не всегда поддерживаю высказывания БОМБУСА. Но в этот раз, лично я не узрел в этом пропаганды. А вот что живём по смыслу " человек человеку волк" это мягко сказано. Так как в волчъей стае, боле установлен закон. И заметьте это в 21веке.
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Так и я о том-же... Вот живет себе человек, живет. Мамонта переваривает - пардон, ходит на хорошую работу, получает хорошую зарплату, строит себе дом, детей воспитывает, ну словом, радуется жизни, и ему в принципе и дела- то нет как у кого шерсть растет. Но стоит вдруг мамонтам не упасть денек-другой в яму, сразу начинаются разборки. И нет бы себя винить, что яму-то не в том месте выкопал, а винят соседей во всех невзгодах... У НИХ ведь шерсть не так растет, да и зовутся они не правильно...

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

У НИХ ведь шерсть не так растет, да и зовутся они не правильно...

... и территорию нашу себе незаконно оттяпали, и разговаривать стали не по-нашему, и вожака себе выбрали "не правильного", и дружить хотят с другими... ;):wave:
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

  • 11 months later...

Историческая уродина, Заскорузлая да посконная, Кисло-горькая ты смородина, От которой вся жизнь - оскомина! Мутно-грязная, душно-зяблая, Безнадежная, бездорожная, Расползалась квашнею дряблою, Отравляла гордыней ложною. На свободных всегда озлоблена, Язвы выпячены, не лечены... Сколько жизней тобой угроблено! Сколько душ тобой искалечено! Родовое мое проклятие, Не дождешься за эти шалости Ты не то что любви-симпатии, А и самой брезгливой жалости. Что любить здесь? На что надеяться? Тошнотворная да кровавая, Ты не мать и не красна девица, Ты - чудовище многоглавое. Сверху головы нагло скалятся, Снизу - рабски привыкли кланяться. Верх - срубить бы да не печалиться, Но ведь низ - все равно останется! Не изменится, не исправится, Новый верх из него проклюнется, И вчерашнему быдлу здравица Умиленной слюною сплюнется. Вновь, пустыми глазами лупая, Зверь спасителем пообедает... Нет, спасать тебя - дело глупое, От тебя спасать - вот что следует Отыскал вот всети,и самому стало интересно. Кто автор?

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Отыскал вот всети,и самому стало интересно. Кто автор?

"Стиль" Bombus"а... Это он о своей Родине - России :ay::umora::wave:
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Отыскал вот всети,и самому стало интересно. Кто автор?

Итак, свершилось. Сбылась мечта многих идиотов (нет, не главная - этого они не дождутся) и одного умного меня: я "свалил в свою Америку". Собственно, свершилось это еще несколько месяцев назад, и информация об этом просачивалась, но статус соискателя политического убежища я получил только сейчас, в связи с чем и объявляю об этом официально. Соответственно, на сайт выкладываются материалы на эту тему: большая программная статья "Исход" в разделе Non-fiction и два стихотворения, написанные вскоре после приезда в США - "Я не вернусь" и "Историческая уродина..." - в разделе поэзии (также внесены некоторые изменения в BAQ и "Личное дело"). Пиар и распространение данной информации приветствуются. Если кто-нибудь захочет взять у меня интервью, я не против ;) USD: Получатель: Nesterenko Yuriy Номер счета получателя: 42301840330251945446 Банк получателя: ZAO Citibank (Moscow) SWIFT код: CITIRUMX Банк корреспондент: Citibank NY SWIFT код корреспондентского банка: CITIUS33 Номер счёта в корреспондентском банке: 36087478 Патриотам от Нестеренко: Твердите вы, что до скончанья дней Держаться надо собственных корней. Пусть мой ответ покажется вам груб, Но я, в отличие от вас - не дуб.
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Получатель: Nesterenko Yuriy

Цытата от Ильфа и Петрова, вложенная в уста.. " Киса, не протянете руку- протянете ноги" Я бы перефразировал речь Жирного кота. Таити- Маити, нас и здесь кормят, хоть и хреново но своим домашним.
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Твердите вы, что до скончанья дней Держаться надо собственных корней. Пусть мой ответ покажется вам груб, Но я, в отличие от вас - не дуб.
:dntknw: "На вопрос:"как живеш?"-завыл матерно,напился,набил рожу вопрошавшему,долго бился головой об стенку...В общем, ушел от ответа." М. Жванецкий :hi:
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

  • 1 month later...

Каптер,скажите мне по секрету--и в чем здесь поэзия? :ae:

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Угадываем? ;)Рання мудрість, наче рання вагітність, — легко дається, легко забувається. Наприкінці дев’яностих у Харкові жили дві сестри. Знімали кімнату в азербайджанця, якого звали Гєна. Всі думали, що вони живуть утрьох, але це не так, оскільки Гєна був гомосексуалістом, що серед азербайджанців трапляється вкрай рідко, з огляду на складну історію та релігійні особливості регіону. Сестер він називав Зіта і Гіта. Відрізняв він їх за волоссям — у Зіти воно було довге, у Гіти — коротке. І ось коханець Гени, тренер динамівського басейну, пробив сестрам абонемент, один на двох. І вони почали ходити в басейн по черзі. Як і слід було чекати, старша сестра тут-таки встигла тренера-гея полюбити. Але і Гіта теж встигла. І ось вийшов такий собі любовний чотирикутник. Чи варто говорити, що стосунки розвивались слабо. Тоді сестри порадились і вирішили — хай переможе сильніша. І почали по черзі привертати до себе увагу тренера. Але фішка була в тому, що старша з сестер плавати не вміла, натомість молодша — плавала добре і охоче цим користалась. Тренер, натомість, стояв, обіпершись на фанерні щити з рекламою олімпійського комітету, й замріяно дивився на дитячі голови в гумових шапочках. Старша сестра довго не могла зрозуміти, чому той не звертає на неї належної уваги. Спочатку вона ображалась, потім демонстративно його ігнорувала, потім відчайдушно намагалась забути, і все це, тримаючись за буйки. І тут до неї дійшло, що насправді тренер її просто не бачить зі свого поста, оскільки вона, на відміну від своєї сестри, тримається так близько від бортика, що її не видно. І тоді вона зважилась на відчайдушний крок, як справжня закохана. Відпустила троси і канати й відштовхнулась ногами від кахляної стінки. Ну і відразу ж пішла на дно. Тренер це помітив, проте врятувати її не встиг, з тієї простої причини, що коли вона плавала, він, як записано було в протоколі, «порушував техніку безпеки та статут олімпійського комітету», інакше кажучи, — дрочив. І кинутись ось так просто у хлоровану воду не наважився. Ховали Зіту всім спорттовариством. А тренера звільнили. До того ж у нього почались проблеми в особистому житті, внаслідок психологічного стресу. Він пішов до психіатра. Розповів йому все — і про басейн, і про порушення техніки безпеки. «Навіть не знаю, від чого вас лікувати», — зізнався лікар. Там-таки, у психіатра, тренер познайомився з дивним пацієнтом — художником-оформлювачем, який належав до постійних клієнтів і якого психіатр старанно оминав. Художник розповів йому свою історію. Пару місяців тому він познайомився з жінкою. Було їй років тридцять, виглядала вона ефектно, хоча поводилась стримано. Виявилось, що працює вона в протестантській школі, менеджером із зв’язків з громадськістю. Художник відразу ж підкотився до неї і запропонував зустрітись, тиснучи на всілякі християнські почуття, зокрема на почуття всепрощення. Менеджерка його відшила. Художник подумав, що таку жінку потрібно здивувати ефектним вчинком. Пішов додому і спробував отруїтись газом. Сусіди викликали аварійну службу і — помилково — пожежників. Пожежники залили два поверхи водою і з почуттям всепрощення поїхали додому. Прийшли представники жеку і почали вимагати, аби художник оплатив ремонт. Хтось порадив йому звернутись до психіатра і спробувати вибити в нього довідку, котра би підтверджувала, що газом він народ труїв у стані психічного афекту і без злого умислу. Тепер лікар переховувався від нього, і в приймальні збирались довгі черги. Зрештою, художник знову пішов до менеджерки, вирішивши тиснути на почуття соціальної справедливості. Протестанти прийняли його як блудного сина і замовили йому велике панно в спортивному залі своєї школи. Художник замовлення охоче прийняв і з ходу спробував підкотитись до менеджерки із зв’язків з громадськістю, підстерігши її в робочому кабінеті і заваливши прямо на прийняті факси. Менеджерка його гнівно виштовхала і порадила зайнятись суспільно корисною роботою на благо Господа нашого. Більше того, зневажений митець почав помічати, що його кохана має якісь дивні стосунки з отцем-настоятелем — старим добрим пастором, котрому було вже років сімдесят і котрого в церкву привозили в інвалідному візку. Тоді художник вирішив натиснути на морально-вольові якості і знову завалився в кабінет до менеджерки. Та розплакалась, сказала, що це трагедія всього її життя, що вона сама усвідомлює всю двозначність І свого становища і почуває себе як Марія Магдалина — неї більше, не менше, і що горіти їй, в результаті, в геєні вогняній, але вона любить старого і просить залишити її в спокої. Художник спробував знову її завалити, але вона заїхала йому коліном у живіт, і він змушений був повернутись до виконання безпосередніх обов’язків. Таку жінку потрібно здивувати парадоксальністю мислення, подумав він. І взявся до роботи. Згідно із загальною ідеєю, на панно художник мав зобразити алегоричні фігури, котрі з Божою поміччю мусили б пропагувати здоровий спосіб життя — без сексу та наркотиків. Але після сварки в кабінеті менеджерки художник вирішив тиснути на почуття розкаяння, тож зобразив серед тренажерів стилізовану під роботи старих італійців сцену розп’яття. Ісус на панно був схожий на гімнаста, що крутиться на турніку. Марія з учнями нагадували членів журі, котрі стояли збоку і підраховували отримані спортсменом бали. В куточку, самотній і всіма забутий, у чомусь, подібному на інвалідний візок, сидів Юда, схожий на старого гімнаста, котрий свого часу перебрав із транками і не пройшов допінг-контролю. Небо над Голго-тою було підсвічене жовто-зелено-червоними растафаріанськими відблисками, що за задумом художника мало символізувати триєдність Божого начала. Менеджерка, побачивши роботу, вирішила судитись і викликала адвоката. А отець-настоятель помер за пару днів від застуди, так і не побачивши нового панно. Ховали його всією школою. На поминках художник напився і полемізував зі святими отцями про Святу Трійцю. Адвокат — жіночка років сорока, з чіткими поглядами на життя і кривавими нігтями, — пішла до спортзалу і довго розглядала панно. Сказала, що їй подобається домінування зеленого.

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Що вгадувати? :dntknw: діагноз автора? шизофренія+конопля. такі книжки треба спалювати на вогні інквізиції, разом з автором. :umora::umora::umora: С. Жадан, Динамо харків

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

  • 2 weeks later...

Эпиграф:

О поднятых Вами вопросах думаю практически ежедневно после встречи в Харькове 19-20 февраля...в случае отмены процедуры техосмотра многие вопросы будут сняты автоматически и без законодательной инициативы со стороны народного депутата В.Н.Стретовича. А так как этот вопрос вроде бы может решиться автоматически, сразу же родился следующий вопрос: - денег нет и не предвидится. После этой беседы (в Доме Офицеров) были неоднократные и продолжительные беседы в кафе, в 406-й комнате сельхозинститута, в комнате на втором этаже (номера не помню). В 406-й разговор так же, как и Ваш пост, начался с Японии. После этих бесед я много думал о некоторых вопросах. Мне кажется, что эти вопросы необходимо решать на уровне государственного регулирования. Чесно говоря, я хотел сформулировать свои мысли более конкретно и вынести на обсуждение всех форумчан... Через пару недель выложу на ваше обсуждение.

Сережа здравствуй. По теме. Сидят два кума за чаркой...

— писал он. — И пишу тебе письмо. Поздравляю вас с Рождеством и желаю тебе всего от господа бога. Нету у меня ни отца, ни маменьки, только ты у меня один остался» Заботы Сергея Антоновича За стенкой раздался шум, послышался женский крик. Потом женский крик перешел в мужской. Что-то загремело. Потом открылась дверь, и в комнату вошла Антонина Ивановна. – Обратно Колька напился, – сообщила она. – Клаву бьет, гад такой. Слышишь ты или нет?! – Мгм, – сказал Сергей Антонович. – Все вы подлецы, – сказала Антонина Ивановна. Она хотела развить тему, но за стеной снова загрохотало, кто-то побежал по коридору, хлопнула входная дверь. Антонина Ивановна вышла посмотреть. Сергей Антонович вздохнул облегченно, стал глядеть в окно и думать дальше. Сергей Антонович Питиримов не мог бы с гарантией ответить, есть ли на свете телепатия. Сергей Антонович мог бы вообще послать того, кто стал бы приставать к нему с такими вопросами. Но к нему никто и не приставал. Однако с некоторых пор стали происходить вещи, которые никак не укладывались в рамки познаний Питиримова о материальном мире. И не то чтобы эти рамки были слишком узки – Антонина Ивановна выписывала популярный женский журнал, – но все же объяснить происходящее с материалистических позиций Сергей Антонович не мог. Впрочем, справедливости ради отметим, что и для большинства ученых в области человеческой психики еще имеют место белые пятна. Эти пятна и позволяют действовать феноменам, одни из которых различают цвета пальцами, другие запоминают наизусть телефонный справочник, а третьи одеваются во все заграничное, не выезжая за пределы родной области (так называемый телекинез)... Как бы то ни было, с некоторых пор Питиримов начал получать сигналы. И тогда Сергей Антонович как бы раздваивался. Одна его половина оставалась кладовщиком инструментального склада, мужем Питиримовой Антонины Ивановны, отцом Питиримова Вовы, другая же, лучшая часть Сергея Антоновича, вступала в контакт с Гологваем. Когда это произошло впервые, Сергей Антонович решил, что в жизни не станет больше смешивать портвейн с пивом. Однако и вечером следующего дня, проведенного с примерной трезвостью, Гологвай снова заговорил, вернее, не заговорил, а, лучше сказать, вышел на связь. Питиримов заикнулся было насчет Гологвая при жене. Антонина Ивановна отнеслась к этому с надлежащим сочувствием. «Дура я была, когда за тебя пошла», – указала она Сергею Антоновичу и добавила, чтоб насчет рубля в субботу даже не заикался. Питиримов хотел сперва обидеться, но потом раздумал, решив, что, в сущности, Тоська и не может ничего понимать, потому что куда ей. – Вовка! – сурово спросил сына Сергей Антонович. – Ты уроки учил? – Ты чего? – удивился Вовка. – Мать уже в школу ходила! – Мало ли что ходила! Ты вот скажи-ка, что у вас сейчас по географии? – Азия, – сказал Питиримов-младший. – А ну, скажи, – небрежно сказал Сергей Антонович, – где страна такая находится – Гологвай? – Гологвай! – захохотал Вова. – Нету такого! Это Уругвай есть! И еще Парагвай! Гологвай! Ха-ха-ха! – Ладно, – мрачно сказал Питиримов. – Это я тебя проверял. Смотри у меня. Теперь Сергей Антонович принимал гологвайские сигналы почти каждый день. Это было ни на что не похоже – ни на телевизор, ни на радио, ни на телефон. Это был какой-то язык без слов – сразу в голове получались мысли. Начиналось всегда с мысли: «Привет тебе, далекий друг!» Ощущать себя далеким другом было приятно. Обыкновенно это слово Питиримов слышал, когда возле магазина его просили: «Слышь, друг, добавь семь копеечек!» А тут... Нет, это было хорошо. И вскоре Сергей Антонович оказался в самой гуще разных гологвайских дел. Дела были разные, странные и удивительные, пищи для переживаний хватало. Узнав, например, что гологвайцам нельзя иметь больше сорока детей, Сергей Антонович так огорчился, будто этот закон перечеркивал его личные жизненные планы. Он даже купил Вовке фонарик. На каждую следующую новость Сергей Антонович отзывался все сильнее. И самое глубокое впечатление произвело на него последнее полученное им телепатическим путем известие – о том, что некоторые гологвайцы хотят уничтожить дрокусы. Что такое дрокусы, Сергей Антонович не понял, но сообщение его потрясло. «Что делают! – гневно подумал он. – Что хотят, то и делают! Уничтожить! Вот паразиты!» От возмущения Сергей Антонович не мог заснуть до утра. Придя на работу, он разыскал водителя электрокара, с которым был в приятелях. – Здорово, – сказал Алеха. – «Динамо» – то, а? – Слушай, Алеха, – сказал Сергей Антонович. – Надо что-то насчет дрокусов делать. – Само собой, – понял Алеха. – В обед сбегаем. – Не надо бегать, – сказал Питиримов. – Это ж до чего додуматься надо! Уничтожить! Прямо за глотку хотят взять! – Антоныч! – заржал Алеха. – С утра захорошел, что ли? – Дурак ты, – сказал Сергей Антонович. – Сам ты дурак, – не обиделся Алеха. – Приходи вечерком, сообразим! И Алеха поехал на электрокаре пить газводу. Питиримов остался один. Оглядываясь, чтоб не увидел никто из знакомых, Сергей Антонович пошел в заводскую библиотеку и попросил том Большой Советской Энциклопедии на букву «Д». – «Дрозофила», – читал он. – «Дройзен», «Дромедар»... Дрокусов в энциклопедии не оказалось. – А другой энциклопедии у вас нету? – спросил Питиримов. – Что вы имеете в виду? – строго посмотрела библиотекарша. – Есть Малая, есть словари, есть справочники по различным областям знания. Что вас конкретно интересует? – Да нет, – сказал Питиримов. – Я так, вообще... ««По различным областям»! – передразнил он про себя эту бабу. Доктора, так их, академики...» Он отдал том на букву «Д» и ушел. В воскресенье Питиримов смотрел «Клуб кинопутешественников». На экране мелькали дворцы и хижины какой-то страны контрастов, мягкий голос за кадром рассказывал про латифундии и олигархии. Было такое ощущение, что вот-вот скажут и насчет дрокусов. Но ничего не сказали. Назавтра Питиримов не пошел на работу. Письмо в газету с требованием, чтоб по вопросу дрокусов были приняты все меры, он запечатал в конверт и написал обратный адрес: «До востребования». Ответ пришел быстро. Какой-то хмырь отписал «уважаемому Сергею Антоновичу», что дрокусов в природе не существует, равно как вечного двигателя и философского камня, и посоветовал Питиримову направить свои силы на решение практических задач, стоящих перед народным хозяйством. «Камни-то тут при чем? – в сердцах подумал Питиримов. – Не знает, так уж молчал бы лучше...» Сергей Антонович все еще стоял у окна и размышлял, когда в комнату вернулась Антонина Ивановна. – Прибьет он ее когда-нибудь, – сказала она. – Сам-то хлипкий, а ручищи – будь здоров, как грабли. Слышишь, ты? – Мгм, – сказал Сергей Антонович. – Чего ты все мычишь-то? – грозно спросила Антонина Ивановна. – Язык проглотил, что ли? – Отстань, Тося, – кротко сказал Сергей Антонович. – Я тебя не трогаю. – «Не трогаю»! – закричала Антонина Ивановна. – Я б тебе тронула! Чего ты все дни ходишь как мешком ударенный? На складе, что ль, чего? – Ничего, – пробормотал Сергей Антонович. – Сказал – отстань. Антонина Ивановна уперла руки в бока, набрала полную грудь воздуха, но, взглянув на выражение лица Питиримова, не взорвалась, а растерянно спросила: – Ты чего, Сереня, а? – И заплакала. – Ну, завыла, – нежно сказал Сергей Антонович. – Чего ревешь-то? Он придумал, что делать дальше. Он взял лист бумаги, ручку, сел за стол и, посопев, стал писать: «Мы, жильцы 406 комнаты сельхозинститута, как и жильцы второго этажа(номера не помню), осуждаем маневры против дрокусов, которые...» У Антонины Ивановны, которая прочитала из-за спины Питиримова слово «маневры», от ужаса высохли слезы. Сергей Антонович завершил письмо восклицательным знаком и пошел по квартирам собирать подписи. В целом жильцы подписывали охотно. Правда, в девятой квартире потребовали, чтоб Питиримов написал еще и про хулиганов, которые на стенках пишут, а бабушка из двадцать второй квартиры хотя и поставила закорючку, но при этом хотела непременно дать Питиримову три рубля – должно быть, приняла его за водопроводчика. Обойдя весь дом, Сергей Антонович вернулся и велел Антонине и Вове тоже поставить подписи. – Сереня, – осторожно спросила Антонина Ивановна, – а куда ты эту бумагу направишь? Сергей Антонович помрачнел. Это ему и самому было пока не очень ясно. – Найдем! – сказал он сурово. – Отыщем управу. Пусть не думают. Соломке отошлю, а может - самому товарищу Стретовичу! Ты вот сходи-ка, пусть Клава с Колькой тоже подпишут. – Нету их, – сказала Антонина Ивановна. – Пока ты ходил, милиция его забрала. А она в поликлинику пошла... Гад такой! Хоть бы посадили! – Гад! – подтвердил Сергей Антонович. – Тут каждая подпись на счету... В этот вечер за стенкой было как никогда тихо. Никто не мешал Сергею Антоновичу размышлять о гологвайских делах и думать, что же еще можно сделать для дрокусов, которым срочно требовалась помощь. 1980 г
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

такі книжки треба спалювати на вогні інквізиції, разом з автором. С. Жадан, Динамо харків

Пол-литра? Вдребезги? Да я тебя...! :)
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

В этот вечер за стенкой было как никогда тихо. Никто не мешал Сергею Антоновичу размышлять о гологвайских делах и думать, что же еще можно сделать для дрокусов, которым срочно требовалась помощь.

Ну, все, Bombus... Ты теперь у нас будешь Дрокусом из... Гологвайи :umora::ole_ole::wave:
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Напоминаю, что ненормативная лексика, равно как и воровской жаргон, не приемлемы для общения на форуме.

Давайте все остынем и улыбнёмся в это солнечное утро!

Превращения Шляпникова

Лежа в кровати, Шляпников дочитал последнюю страницу брошюры «Как себя вести» и заснул. Проснулся он другим человеком – он теперь знал, как себя вести. Утро начинается со службы. Шляпников пришел на работу, сел за стол, откинулся на спинку стула и стал глядеть на сотрудников. Сотрудники приходили, усаживались, доставали из своих столов входящие и исходящие. Без пяти девять, как обычно, пришел Дорофеев и, как обычно, принялся с каждым здороваться. – Здравствуйте, Борис Андреевич, – бормотал Дорофеев, протягивая руку для пожатия. – Здравствуйте, Пал Палыч… Здравствуйте, Анечка! – сказал Дорофеев и протянул руку Анечке. – Чудесная у вас сегодня прическа. – Ой, что вы! – расцвела Анечка и протянула руку Дорофееву. – Постыдились бы! – раздался голос Шляпникова. – Что такое? – испуганно посмотрели на него Анечка и Дорофеев. – Хамство какое! – сказал Шляпников. – Пожилой человек! – Что? Почему? – зашумели сослуживцы. – Потому! – произнес Шляпников. – Разве мужчина даме первым руку подает?! Бескультурье! А вы, Аня, тоже вели бы себя поприличней! А то вот так, один руку протянет, другой. А там вообще… Анечка заплакала. Дорофеев взялся за сердце. Шляпников поморщился и сказал Дорофееву: – Полюбуйтесь! Довели даму до слез! Культурный человек на вашем месте хоть бы воды подал! Мужлан! И Шляпников вышел из комнаты. В остальном рабочий день прошел спокойно, потому что Шляпников решил себя пощадить и не трепать нервы по мелочам. После работы Шляпников зашагал к магазину. Надо было купить подарок ко дню рождения Петухова. Народу в магазине было много. Но очередь оказалась какая-то вялая, неразговорчивая. Да и продавщица работала быстро. Шляпников совсем было скис. Но, подходя с завернутым в бумагу галстуком к выходу, он приободрился. У дверей стояли люди, пропуская входящих с улицы. Шляпников ринулся вперед и прямо в дверях сшибся с заходящей в магазин бабушкой. – Спятила, старая? – вежливо спросил Шляпников. – Совсем одурела? – Ты что, сынок? – напугалась бабушка. – Дай пройти-то… – Во-первых, надо говорить «пожалуйста», – сказал Шляпников. – Темнота! Во-вторых… – Чего там встали? – крикнули сзади. — Пропустите женщину-то! – Деревня! – бросил через плечо Шляпников. – У магазина культурные люди сперва пропускают выходящих, а уже потом лезут. А эта прет, как танк. На похороны свои, что ли? Когда Шляпников с женой пришел к Петуховым, гости уже сидели за столом, ели, пили, курили, шумели. – Поздравляю вас! – сказал Шляпников Петухову, торжественно протягивая сверток. – Это вам подарок от меня и моей супруги. То есть наоборот: от моей супруги и меня. – Спасибо большое! – сказал Петухов. – Садитесь, сейчас мы вам штрафную – за то, что опоздали! – Во-первых, – строго проговорил Шляпников, – если гость опоздал, значит, у него были веские причины, и говорить об этом просто неприлично и бестактно. Шум за столом стих. – Извините, – сказал Петухов, краснея, я не думал… – Думать надо всегда! – указал Шляпников. – А во-вторых, когда гость приносит подарок, его следует развернуть и посмотреть, после чего сердечно поблагодарить дарителя. Чек из подарка я тактично вынул. – Простите, – пробормотал Петухов и потянулся было к шляпниковскому свертку. – Теперь уже ничего! – с горечью сказал Шляпников. – Настроение гостям вы уже испортили. Кроме того, здесь многие курят. А культурные люди прежде обязаны спросить окружающих, может, они не курят. Положим, мы с женой курим. Но все равно! За столом воцарилась уже могильная тишина. – Кушайте! – пискнула жена Петухова. – Кушайте, вот салат вкусный… – Во-первых, – сурово сказал Шляпников, – хозяйке не подобает хвалить свои изделия. Гости сами похвалят, если сочтут нужным. Во-вторых… Жена Петухова приложила платочек к глазам и выбежала из комнаты. Кто-то боязливо сказал: – А знаете анекдот: уехал муж в командировку… – Во-первых, – сказал Шляпников, – анекдоты рассказывают лишь те, у кого за душой ничего нет. Во-вторых, анекдот может быть принят кем-нибудь из окружающих как намек. В-третьих… Гости стали прощаться с Петуховым. – Подождите, – сказал бледный Петухов, – может, кто хочет потанцевать… – Во-первых… – начал Шляпников. Комната опустела. – Что ж, – сказал Шляпников, – посидели, пора и честь знать. Мы тоже пойдем. Пойдем, Клавдия. – До свидания, – сказал плачущий Петухов. – Приходите еще. – Непременно, – учтиво сказал Шляпников. – Только, во-первых, запомните… Дверь за ним захлопнулась. – Абсолютно никакой культуры, – сказал Шляпников жене. – Жлобы, – вздохнула жена. Она тоже читала книжки. Приехав домой, Шляпников попил чаю, походил по комнате. Телевизор включать было уже поздно, а спать еще не хотелось. Шляпников задумался. Потом подошел к стенке и прилип к ней ухом. Отлепившись, он посмотрел на часы. Было пять минут двенадцатого. Шляпников расправил плечи и пошел к соседям по площадке. – Добрый вечер, – открыл двери сосед, молодой человек с бородой. – Пожалуйста. – Вежливый! – иронически сказал Шляпников. – Поучился бы себя вести в быту! – закричал он на бородатого. – Что случилось, Женя? – выбежала в коридор какая-то сопливая девчонка в халате, должно быть, жена бородатого. – В чем дело? – А в том! – Шляпников стукнул себя по часам. – Людям спать надо! А вы после одиннадцати на полную катушку включаете! – Что вы! – сказал бородатый. – Мы спать ложимся. У нас только трансляция… – Вот хамло, а! – сказал Шляпников. – Во-первых, старших некрасиво перебивать, а во-вторых, все равно слышно, если прислушаться как следует! А в-третьих… – Извините, – сказала девчонка. – Мы сейчас выключим. – А в другой раз милицию вызову, – пообещал Шляпников. – Пусть она вас культуре поучит! И Шляпников вернулся к себе. – Смотри, какую я книжку купила, – сказала ему жена, когда он уже лежал в кровати. Она дала в руки Шляпникову брошюрку под названием «Становление гармоничной личности». Шляпников открыл книжку и стал читать. Уже за полночь он перевернул последнюю страницу и заснул. Проснулся он другим человеком. Теперь он был уже гармоничной личностью. 1975

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

"Герой — человек, совершающий акт самопожертвования ради общего блага". С этих позиций если посмотреть... Как-то не вяжется...

Нормальный ход

Значит, задача такая. Дано: родители – ненормальные. Требуется: чтобы у них выросли нормальные дети. При этом у задачи такое условие, что решать ее сами ненормальные и должны. В общем, наша задача. И как решать? Когда не то что у нас – у дальних предков наших о нормальной норме и понятия не было. Жили от подвига к подвигу. Раз в сто лет учиняли подвиг, после чего забирались на печь, где и дремали под гусли Бояна, воспевавшего подвиг. Слезали с печи только для эпохальных свершений. Остановить Орду. Спасти Европу. Разбить шведа. Прорубить в ту же Европу окно. Через которое до сих пор и карабкаемся, изумляя тех, кто привык через двер Изумлять – это наше! Чтоб на весь мир, чтоб в легенду. Раззудиться, размахнуться и – хрряссь! Такую канаву прокопать, чтоб через нее из морей вся вода вытекла! Ахнуть, ухнуть, засандалить такую магистраль, чтоб весь глобус – в столбняке! И чтоб самим тоже ошалеть – сперва от гордости за эту дикую дорожищу, потом от мысли: зачем она?! А затем, что подвиг! Мы всем миром жилы порвем, полысеем от натуги, но вырвемся вперед других по космосу лет на пять – путем отставания по всему остальному на тридцать пять. Хотя по молоку на сорок. А потому что космос это всесветно-историческое, это никакому Бояну и за сто лет не обславить. А молоко – это же скукота, это каждый день корову уговаривать, а она тупая, без еды не соглашается. Ее норма – жевать каждый день. А наша норма подвиг! Чем и отличаемся от коровы. И от всяких мелких европ. Подумаешь, Бельгия в кармане у Голландии, обе под мышкой у Люксембурга. Тюкают чего-то там в своей мелкоте по миллиметру. Но каждый день. Но по миллиметру. Размаха нашего нет у них. Удали! У нас тут не на миллиметры счет – мы верстами меряем! И на каждой версте – подвиг идет, и на каждой – матерей вспоминают. И его, и твою, и нашу общую... А как не вспомнить, когда уже не раз в сто лет, а уже беспрерывно, повсеместно, с ускоренным ускорением! Когда уже куда ни плюнь – всюду штурм, борьба, страда, битва! Горячая пора! Нормальной поры вообще не бывает, всюду горячая – у монтажников, у химиков, у хлебопеков... Приезжие, правда, удивляются: почему в столовой пора горячая, но щи холодные? Почему у молодежи горячая пора, но в аптеке одни горчичники? И вообще, почему у нас каждый второй подвиг – ликвидация последствий первого? Ну, на то они и приезжие, чтоб удивляться. Они так со своим удивлением и уезжают. Встречая на обратном пути других приезжающих, но уже наших, которые теперь все чаще выпрыгивают через то самое окно, но, к удивлению ОВИРа, многие возвращаются. Причем тоже сильно удивленные. Настолько, что первое время молчат, на вопросы не реагируют, в молчании распихивают по углам привезенные коробки. Но затем, собравшись и взяв себя в руки, рассказывают остальным, что мы тут зато намного впереди по духовности. Логику в точности уловить трудно, но примерно так: чем больше вещей там, тем мы духовнее тут. То есть чем реже дают сосиски, тем сильнее в нас урчит работа духа. И перспективы хорошие. Потому что по сосискам пока мы как раз опять уже еще не совсем... И по колготкам еще уже опять пока... И по пленке цветной еще опять пока уже, хотя зато с цементом, слава богу, уже опять не совсем еще... В общем, если так пойдет дальше, то по духовности мы скоро настигнем Республику Чад. При этом что интересно: духовно отсталая Европа что-то не торопится догонять нас по духовности. Видимо, чего-то опасается. И Америка, дурная, променяла, видно, всю духовность на свежие фрукты круглый год. А японцы... Это вообще уже наша мифология. Мы уже про них только так и говорим: «Японцы!.. Еще бы!.. На то они и японцы!..» У этих размаха уже вовсе нету куда им там размахиваться? Они даже не в миллиметрах, они в микронах ковыряются. Но уже почему-то в двадцать первом веке! То есть ползут уже почему-то по нашему светлому будущему! Куда мы до сих пор – семимильными прыжками, как кенгуру: с печи – на подвиг, с подвига – на печь! И опять, и снова, и все семимильно и хотя в разные стороны, но все вперед! И должно быть, от этих прыжков, скачков, рывков, от постоянной тряски в нас самих давно уже что-то сильно сотряслось, перекорежилось и перевернулось. Так что нормальными кажутся нам наши нормы, стоящие вверх ногами. Врач ненавидит больного – нормально. Учитель тупее ученика нормально. Дом построили – окна забыли, а крышу сэкономили? Ну и нормальный дом, жильцы празднуют новоселье. Правда, за стенкой двое убивают друг друга, мешают праздновать, но мы музыку погромче сделали, нормально все! Нас тогда даже эта чудная придумка не изумила, эта «трезвость – норма жизни». Никому и в голову не пришло, что это при нормальной жизни она норма!.. Все прыжками стоит на месте. Страшными усилиями не сдвигается. С чем вчера обещали покончить, опять нормальная цель на завтра. Да идет ли время-то вообще? Или это у нас такая специальная теория относительности чем больше пространство, тем время его дольше пересекает? Может, поэтому все, что для других давно норма, для нас еще экзотика? – Гла-асность? Неужели? И все можно? – Можно! – Обо всем? – Обо всем! – И о самом-самом?! – О самом!.. ... Ну и о чем же таком кипят страсти? О чем таком пишут раскаленные перья в наших лучших журналах? Для чего столько эрудиции, логики, столько ссылок на Монтеня, Шопенгауэра, Михаила Сергеевича? А для того, чтобы в конце XX века попробовать убедить нас, что свинарка лучше знает, как ходить за свиньей, чем все советские и партийные органы, включая Политбюро! Но мы пока еще не очень, нас так просто не возьмешь. У нас сомнения пока. Мы еще не готовы полностью признать, что Земля – круглая. Хотя все данные со спутников подтверждают, что наши очереди именно криволинейно изгибаются за горизонт. А мы все топчемся, да мы живем уже в этих очередях, и злобимся на тех, кто впереди, и презираем тех, кто сзади. И вместе с теми и другими все валим на строй. Забываят что строй – это то, что сами себе построили. У «наших» немцев наш строй – нормально живут. У тех немцев тот строй – тоже за сосисками к нам не ездят. И тех и других мы победили одинаково. Ибо это в войне количество подвигов переходит в победу. А где подвиги, рядом с нами делать нечего. Но в мирной жизни нельзя двигаться прыжками – от подвига к подвигу. Это не к победе ведет, а к сотрясению, к лихорадке. В нормальной жизни нужен нормальный ход. Пусть по миллиметру, но в одну сторону и каждый день. Но чтоб так идти, прежде всего надо встать с головы на ноги. Нам этого сальто уже не потянуть. Решать задачу про нормальный ход придется детям. Мы можем помочь им только одним: не мешать видеть в нас доказательство от противного. 1988г

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Приезд Каддафи в Киев. Встреча официальная, затем не официальные посещения супермаркета. Стоит ОН и наблюдает за поведением покупателей, и вдруг его вниманию нарисовалась красивая дама, перемещающаяся от одного прилавка к другого. Посылает ОН одного из евнухов к красавице предложить ей должность жены под №7. В ответ евнух услышал; нихрена себе здесь в очередях за продуктами, а у НЕГО в очереди за членом.

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

По стилю и манере напоминает Дежурного по Стране.Бомбус,а Вы не боитесь,что господин Панасенко станет уличать в плагиате?Впрочем,промолчит.Братья по оружию как бы...

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

как то начал писать фант рассказ -вот начало ...Мог ли предположить рядовой Шмундюг, что уже через два месяца после призыва он окажется на переднем крае? Мог! Но не предположил. Природная чувствительность, позволяющая ему уклоняться под различными предлогами от призыва на фронт, на этот раз не сработала, он был схвачен на рынке милициантами с такими же как он обывателями и препровожден в учреждение №4, где после двухмесячного пребывания в гидропемзорастворе стал вполне сформировавшимся бойцом. В его сознание были внедрены основы рукопашного боя, стрельба из различных видов оружия, а также стандартный набор взаимодействий бойцов в составе диверсионной группы.... может допишет кто?)))

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

как то начал писать фант рассказ -вот начало
А вот продолжение. "ЛЕТАЮЩАЯ СМЕРТЬ" Далекий,словно из самОй Москвы,голос,похожий на сталинский,проникновенно долбил--"Твое новое имя Бомбус,ты неустрашимый ибо без царя в голове,ты непобедимый ибо скользкий,словно мурена,ты любитель красивых девушек,хотя на тебя,Бомбуса свирепоодержимого ,они не смотрят,ты русский морской котик съеш и неподавись всех мышей враждебной Украины!" Камлание кончимлось .Теперь уши Бомбуса-новобранца вяли от воя пикирующего штурмовика.Бросился в лужу.Как учили,хотел погрузиться в спасительную глубину,но водоем,устроенный проходящей буренкой, мелок.Спина и то,что пониже оной,предательски бликовали.Правую ягодицу ожгло дикой даже для закаленной десантуры болью."Бросают иглозаряды"--сформулировалось в быстром мозгу.Еще одна игла нашла цель,теперь уже по левой кормовой. "Лучше смерть от пули в груди чем сноп игл в пятой точке!Встаю!"--подумалось афористично.Решил записать для потомков.А штурмовики неистовствовали.Их моторы звонким дребезгом рушили психику Рембо. Отважился высунуть из пахнущего почему-то аммиаком водоема стриженную под ноль голову и обомлел.Враг был пострашнее пикирующего самолета,ужастнее гимна "Ще не вмерла Україна",неотвратимее сталинской Тройки--это были ПЧЕЛЫ.Да-да, рой карпаток нюхом учуял в камуфляжном парне врага.С таким изощренным видам вооружения хохлов наш герой бороться неумел.Оторопело встал и поднял руки."Сдаюсь!"
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Присоединяйтесь к обсуждению

Вы можете написать сейчас и зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, авторизуйтесь, чтобы опубликовать от имени своего аккаунта.

Гость
Ответить в этой теме...

×   Вставлено с форматированием.   Вставить как обычный текст

  Разрешено использовать не более 75 эмодзи.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отображать как обычную ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставлять изображения напрямую. Загружайте или вставляйте изображения по ссылке.

×
×
  • Создать...